Почему Иран не в восторге от противостояния России и Турции
С началом российско-турецкого конфликта со сбитым Су-24 интересно было наблюдать не только за реакцией НАТО. Любопытно было посмотреть, как на это событие отреагирует Тегеран – единственный союзник России в Сирии. Главный вопрос – как тот будет вести себя дальше, если конфликт начнет набирать обороты. Пока Иран ограничился сдержанными замечаниями в стиле ни нашим ни вашим. Politeka проанализировала, что объединяет и разделяет Иран и Турцию.
После инцидента со сбитым российским бомбардировщиком Су-24 официальные лица Ирана ограничились сдержанными заявлениями. Разными по содержанию, но фактически одной тональности. Президент Ирана Хасан Рухани 25 ноября на заседании правительства заявил, что самолет подвергся атаке в воздушном пространстве Сирии. То, что ранее самолет находился в воздушном пространстве Турции, Рухани упустил. И это вполне понятно – указывать на это было неразумно в свете союзнических отношений с Москвой. Затем президент сказал следующее: «Обе страны, и Россия, и Турция, являются соседями и друзьями Исламской Республики Иран, и для нас очень важно, чтобы отношения соседних государств оставались искренними. Мы ни в коем случае не желаем, чтобы между соседями возникали противоречия или чтобы их отношения давали трещину, потому что это не на пользу нам и всему региону».
Конечно, называя Турцию дружественной страной, Рухани лукавит. Но и обратное неверно. Отношения Анкары и Тегерана можно считать лучшим образчиком прагматизма.
Война за Сирию
С момента возникновения Сефевидской империи в XVI веке иранцы конкурируют с турками за лидерство в регионе. Сегодня между сторонами наблюдается паритет. При этом в борьбе за Сирию и та и другая сторона в последнюю очередь думает о наиболее опасных террористах – ИГИЛ – и почти не воюет с ними. Эрдоган панически боится создания курдского государства. Да так, что до сих пор готов игнорировать активность ИГ в Сирии, только чтобы была еще одна сила, удерживающая курдов от обретения государства. Кстати, именно из-за наличия курдских провинций в Иране Тегеран и Анкара имеют общий интерес – подавление курдов.
В противовес этому общему интересу есть вопрос Башара Асада. Эрдоган давно загорелся идеей сместить соседнего диктатора. Отсюда и поддержка сирийской исламистской и светской оппозиции. Цель глобальнее – с помощью прихода идеологически дружественных сил в Сирии и других странах укрепить свое влияние на Ближнем Востоке. Потому и поддерживалась Турцией чрезвычайно активно, например, Египетская весна. А там появится возможность замахнуться на полноценное лидерство в мусульманском мире. Многие турки еще ностальгируют о величии Османской империи.
Тегеран, напротив, за Башара Асада держится всеми силами. Сейчас в Сирии и Ираке воюют ливанская группировка «Хизбалла» и офицеры ведущего военно-политического формирования Ирана – Корпуса стражей Исламской революции. Лояльная власть в Сирии и Ираке без особых притязаний иранским лидерам нужна для полноценного пользования территорией Сирии и Ирака для своих целей. Именно через сирийскую территорию получает оружие для войны с Израилем «Хизбалла», которая является одним из непосредственных врагов Израиля. Поэтому борьба между Тегераном и Анкарой пока ведется лишь чужими руками. Общий план Исламской Республики выглядит как максимальное увеличение шиитского влияния в мире. Падение режима Асада в эти планы не входит.
Пушки в сторону
Иран поначалу позитивно воспринимал изменения, которые проводил в Турции Эрдоган: рост роли религии, ухудшение отношений с Израилем, в т. ч. из-за поддержки ХАМАС, и положительная оценка иранской ядерной программы. Кроме того, Анкара в 2003 году заблокировала открытие на своей территории второго фронта против Саддама Хусейна. Сотрудничество Ирана с Турцией набирало обороты в 2007-2012 гг. при прежнем президенте Махмуде Ахмадинежаде. Тогда Исламская Республика была в глубокой изоляции, а экономические отношения с Турцией были одной из немногих возможностей поддерживать экономику в условиях санкций. Ахмадинежад был представителем Корпуса стражей. Эта структура стоит на антизападных позициях и потому, после того как Турция пошла на сближение с НАТО, отношения Тегерана с Анкарой вошли в едва ли не самую напряженную фазу. Осенью 2012 года Турция обратилась к Североатлантическому альянсу с просьбой установить на своей границе с Сирией комплексы ПВО Patriot. Их установили уже в январе следующего года. Естественно, этот факт не мог не волновать тогдашнего президента Ирана.
Правда, несмотря на принадлежность к разным лагерям, религиозные и идеологические различия, само по себе отношение стран друг к другу близкое к нейтральному. Например, из-за общего прошлого в Османской империи многие арабы воспринимают Турцию с гораздо большей опаской, чем Турция и другие тюркские суннитские страны – шиитский Иран. К тому же турки прекрасно знают, что именно арабский шериф Мекки Хусейн вместе с Западом хотел поучаствовать в разделе османских земель после первой мировой. Просто Франция и Британия обвели того вокруг пальца.
Исламская революция 1979 года, в ходе которой Иран в нынешнем виде и заменил шахское прозападное государство, воспринималась турками с явным волнением. Как и последующая ирано-иракская война. Тогда правительство Турции напрямую не поддержало ни одну из сторон, но вместе со странами Запада (и Россией) было на стороне иракского режима Саддама Хусейна. Не в последнюю очередь из-за того, что именно у Ирака турки покупали большую половину импортируемой нефти.
Иранские СМИ хотя и подогревают тему совместного с Россией противостояния Западу, демонстрируют, что Москва – не слишком надежный партнер. Bultan News, например, напоминает, что россияне многократно «предавали нашу страну и голосовали в Совете Безопасности ООН за антииранские резолюции». Правда, по мнению издания, сейчас Кремлю деваться уже некуда.
Иран может идти с Россией рука об руку, пока цели у них сходны. Но не станет воевать с той же Турцией по малопонятным поводам. Единственной причиной для Ирана взяться за оружие будет кардинально неприемлемый ход сирийской войны. Разумеется, Турция будет по другую сторону баррикад. Либо вместе с Западом, где после истории с Су-24 внезапно осознали, что Турция – не самый удобный партнер. Либо как самостоятельный игрок. Но пока и у США, и у стран ЕС, недавно уговоривших Анкару удерживать беженцев у себя, хватает причин тесно сотрудничать с Турцией. Вопреки декларируемой борьбе с экспансией Запада, последнее, что сейчас хочет сделать правительство Исламской Республики, это перечеркнуть своими действиями сделку по ядерной программе.
Дело – труба
«Турецкий поток» сейчас находится в подвешенном состоянии. В Москве решили проект не закрывать, но заявили, что работа над его реализацией продолжится только после того, как об этом попросит правительство Турции. Можно представить, какой смех такое заявление вызвало в Анкаре. Сомнительно, что турки приползут назад на коленях просить прощения за самолет. Ведь прекрасно понимают, что пока Россия не готова отказаться от важного покупателя газа в лице Турции.
Но это не значит, что Эрдогана устраивает текущее положение с импортом голубого топлива. Российский газ составляет 60% потребляемого Турцией. И хотя цена закупок у «Газпрома» привлекательная для Анкары, серьезная зависимость заставляет искать другие пути поставок, о чем уже заявил премьер Давутоглу. А Иран в этом деле – один из главных партнеров. Уже сейчас иранского газа в статье турецкого импорта 20%. Сомнительно, что мнение России помешает Тегерану увеличить поставки, если того, несмотря на довольно высокую цену (около $500), захотят в правительстве. Также турки покупают голубое топливо у Азербайджана (10%), Алжира (8%).
Наряду с Азербайджаном Иран может стать основным источником газа для проектов Nabucco или «Парс», если те будут возрождены. Тегеран, разумеется, не хочет чрезмерно зависеть от Турции, но единственно возможный транзитный маршрут из Ирана в Европу лежит именно через эту страну. Реализация проекта газопровода через Ирак и Сирию пока не видится реальной. Как не позволяют пока говорить о прокладке любой другой трубы вопросы финансирования и безопасности.
Выводы
Для Турции конфликт с Россией в политическом плане мало что меняет – цели остались те же. И только появились новые проблемы из-за российских санкций. Для Ирана рост напряжения более значим. Поскольку от позиции Турции зависит и то, как Иран будет выходить на европейский рынок углеводородов. Также Тегерану неясно, как будет решаться вопрос с курдами, если вдруг Россия решит начать прокси-войну с Турцией руками РПК. Так что, несмотря на кардинально отличающиеся позиции сторон по войне в Сирии, отношения Ирана с Турцией и дальше будут носить крайне осторожный и предельно прагматичный характер. Именно поэтому Москва, размахивая саблей, может испортить отношения с последним своим союзником в регионе. Если, конечно, не считать Асада.
Владислав Кудрик, POLITEKA